KattyJamison
СКАЗКА ДЛЯ КЭТИ
Лето – это маленькая жизнь
Олег Митяев
Кэт не любила зиму. Вернее, не так: Кэт любила всё вокруг, но холод и снег меньше всего. Это было странно, даже для неё самой, потому что она обожала кататься на лыжах и коньках, разглядывать следы зверей на снегу и рисовать чёрно-белые зимние деревья. И всё же...
И теперь наконец появился в её жизни кто-то, кто разделял её чувства. Лохматую бело-рыжую спаниэльку Кейли приходилось за ошейник вытаскивать на прогулку по зимнему лесу. Чаще всего до леса и не доходило – сделав минимально возможный круг по двору, Кейли начинала скулить и проситься обратно в дом. Кэт объясняла это тем, что Кейли долгое время провела в этом самом лесу одна, совершенно потерянная и напуганная. Она нашла собаку под Рождество, когда пошла собирать ветки и ягоды для традиционного венка на дверь. Она всегда была «собачницей», и голос обиженного зверя услышала бы за много миль. Кейли дрожала в пещерке, образованной корнями старого бука – единственном месте, не засыпанном снегом. Ей было очень страшно.
читать дальшеДо дома Кэт несла её на руках. Собака пригрелась у неё под курткой, но всю дорогу продолжала жаловаться на свою горестную судьбу, а дома сразу бросилась к камину и растянулась перед ним на коврике.
На объявления о том, что нашлась собака, не ответил никто – ни через газету, ни в интернете на местном сайте, ни по телефону, который Кэт оставила под фотографией Кейли, расклеенной по всем окрестным столбам. Объявлений о пропаже собаки ей тоже нигде не попалось; ни ошейника, ни микрочипа у Кейли не было. Так она, собственно, и стала Кейли, и осталась жить с Кэт, её мужем, двумя ящерицами и золотой рыбкой по имени Билл.
Такой пугливой собаки, наверное, ещё не видел свет. Кейли боялась: грозы, пылесоса, холодильника, звонков в дверь, своей корзины с игрушками, лыж, музыки «Пинк Флойд», пробок от шампанского и зонтика, раскрытого на просушку. Да что там, проще было перечислить, чего Кейли не боялась, и почему-то всё оно начиналось на букву К: Кэт, камин и курица (варёная, конечно – Кэт сильно сомневалась, что живая курица попала бы в этот список).
Она довольно быстро махнула рукой на попытки перевоспитать свою находку и сделать из неё уверенную и полную чувства собственного достоинства собаку. В конце концов, кто знает, что предшествовало пещерке под буком в холодном лесу, с кем Кейли жила, кто её мог обидеть. Главное сейчас – дать ей тёплый и уютный дом, где её любят, а там, глядишь, она сама воспрянет духом.
Кейли начала это делать с приближением весны. Её круги по двору становились всё шире, и почему-то ей удавалось за время этих пробежек так размесить снег с землёй, что после «прогулки» её приходилось сразу целиком засовывать под душ. Иногда, помимо грязи, результатом выгула Кейли стновились неожиданные открытия – в один прекрасный день, например, Кэт обнаружила, что во дворе у неё цветут подснежники, как на картинке, выглядывая из-под снега, раскопанного собакой.
Зима в этом году случилась затяжная – с метелями и снегопадами весь февраль и первую половину марта. Почки на деревьях набухали и останавливались, напуганные очередным натиском холода; лёд на озере освобождался от снега, превращался сначала в каток, потом в треснувшее зеркало Снежной Королевы, потом снова в лыжную трассу. Камин дома топился почти каждый вечер, и каждый вечер Кейли, вымытая и насильно вытертая махровым полотенцем (полотенца она тоже боялась), распластывалась у самого огня.
Кэт часто и сама садилась рядом – прямо на пол, с книжкой или с бумажной работой, которую никак не получалось не притаскивать домой. От обычно нервной и суматошной собаки в эти часы исходило умиротворяющее тепло, и Кэт, закрыв глаза, иногда представляла себе, что сидит на пляже, на песке, согретом жарким солнцем. Лето. До него очень хотелось дожить поскорее.
Конечно, снег постепенно сходил, несмотря на прощальные скандалы, которые продолжала закатывать уходящая зима. Во дворе у Кэт из-под земли дружно полезли цветы, которых – она точно знала – она никогда не сажала. Может быть, предыдущие владельцы дома? И луковицы затаились на пару лет, пока не привыкли к новым хозяевам и не решили, что безопасно будет высунуть нос? Бывают на свете цветочные луковицы, пугливые, как Кейли? Вполне возможно.
А Кейли теперь можно было даже выманить на небольшую прогулку по лесу, где тут и там на проталинах тоже выступали кусочки весны. Кэт думала, что если у неё и охотничья собака, то натасканная на цветы, потому что именно к ним её неизменно приводил деловитый мокрый нос, пошуршав прошлогодней листвой. Уток и гусей на озере Кейли боялась, шарахалась от лисьих следов на хрустком рыхлом снегу, от других собак и их хозяев пряталась за Кэт, а вот цветы, похоже, в самый раз годились ей в товарищи для игр. Не шумят, не кусаются, не бегают. Кэт не возражала.
Первые сомнения закрались ей в голову, когда в грязной талой луже позади дома, в которой Кейли полюбила плескаться, в один прекрасный день расцвели кувшинки. Как на картине Моне, розовые и сиреневатые. Только в луже, а не в пруду в Живерни. И в середине марта, когда ещё даже травы вокруг не было в помине.
Кэт с мужем долго стояли и созерцали этот феномен, она – скрестив руки на груди, Питер – сунув в карманы. Наконец он озвучил их общую мысль:
- Тут что-то не так.
- Неужели.
- Не ехидничай. Лучше скажи что-нибудь разумное.
Ничего разумного Кэт придумать не могла.
- Может, проведём эксперимент?
Склад ума у обоих был довольно научный, поэтому идея показалась неплохой, но вот какой эксперимент? Найти ещё одну лужу поблизости, засунуть в неё Кейли и... и что? Не выпускать, пока лужа не зацветёт? А поскольку это противоречит всякой логиче и законам природы, то, видимо, не выпускать никогда? Впрочем, придумывать практический способ проверить безумную догадку было намного утешительнее, чем пытаться найти абстрактное рациональное объяснение, поэтому они решили сосредоточиться именно на этом. А пока ничего не придумали – просто наблюдать за Кейли, теперь уже внимательнее. Но особого внимания больше не требовалось: их двор постепенно покрывался несезонными цветами с такой несезонной скоростью, что не заметить неладное теперь было бы невозможно.
- А почему неладное? – говорила Кэт сама себе. – Чем неладны цветы? Я же хотела лета.
И собирала маргаритки в крохотные букетики, чтобы ставить у кровати.
И однажды воскресным утром, когда Кэт отсыпалась в свой редкий выходной, а Питер уже успел встать и уехать за продуктами, её разбудил многоголосый собачий лай. Лаяла Кейли, вспрыгнув на подоконник, и со двора ей отвечали наперебой. Кэт выглянула в окно, тут же поспешно натянула первое, что попалось под руку – свои спортивные штаны и мужнину рубашку, и выбежала на крыльцо. Рыжеволосая молодая женщина в вышитом бархатном пальто как раз начала подниматься по ступенькам, ловко управляясь с разномастной сворой, которую обеими руками держала на поводках. Пёстрые спаниэли, мелкие терьеры, длинномордые таксы, один белый пудель и парочка шелти вели себя на удивление прилично, только тявкали оглушительно, но их хозяйка мгновенно прекратила шум негромким окриком и обратилась к Кэт:
- Доброе утро! Извините за беспокойство, но, кажется, вы нашли мою собаку...
Собрав все поводки в одну руку, она вытащила из кармана пальто сложенное во много раз объявление со столба. У Кэт почему-то упало сердце.
- Собаку я находила, да. Только... мне хотелось бы убедиться, что она действительно ваша.
Хозяйка пёстрой своры склонила голову набок и пристально посмотрела на Кэт прозрачными, как лёд на озере, зеленоватыми глазами.
- У вас во дворе ничего не цветёт? Что не должно было бы цвести? Орхидеи какие-нибудь?
- Кувшинки, - машинально поправила Кэт и поняла, что всё пропало – с Кейли придётся расстаться. Но, может быть, сначала удастся прояснить какие-нибудь тайны?
- Заходите, - предложила она, но гостья покачала головой.
- Лучше не надо. Вашему дому это может не понравиться.
- Тогда подождите минутку.
Кейли с восторгом приняла предложение погулять и, натягивая поводок, выскочила за дверь впереди Кэт. И тут же остановилась как вкопанная, а потом и попятилась, когда к ней радостно рванулась пёстрая стая с крыльца. Кэт готова была поклясться, что начинает различать в собачьей компании не только привычные, положенные разным породам цвета, но и проблески зелёного, сиреневого, голубого. Незнакомка укоротила собачий порыв поводками и присела на корточки, протягивая Кейли руку.
- Ну, здравствуй, глупышка.
- Как её зовут? – спросила Кэт, удивляясь, что хозяйка не пытается позвать собаку по имени.
- Лето.
- Лето? Хорошее имя, - неуверенно сказала Кэт. Наверное, если держать столько собак, начинаешь брать имена откуда попало. – Мы звали Кейли. А эту как зовут?
Смешная длинношёрстная такса сильнее всех стремилась поприветствовать Кейли, спрятавшуюся за ногой Кэт.
- Лето, - улыбнулась гостья и подняла свои озёрные глаза.
- А...
- Лето.
Кэт не успела даже пальцем показать на другую собаку. Может быть, она просто так умоталась за эту неделю на работе, что никак не может проснуться и видит такие яркие, безумные сны?
- Вы не могли бы объяснить...
Девушка с рыжими волосами, в которых Кэт тоже начала мерещиться зелень, вздохнула и бросила попытки выманить Кейли из безопасного укрытия. Села на ступеньку и намотала на запястье левой руки все десять или шестнадцать, или сто тридцать пять поводков. Кэт тоже присела, и Кейли, поскуливая, немедленно спряталась у неё за спиной.
- Ну что же тут непонятного? Обыкновенное лето.
Кэт любила всё уточнять.
- То есть, это не собак так зовут?
- Зовут. Потому что они – лето.
Что-то в Кэт отчаянно сопротивлялось этому объяснению, которое одновременно, вопреки всему, вдруг представилось простым, понятным и логичным. Она решила подойти к вопросу с другой стороны.
- А что будет, если вы их всех спустите с поводка?
Рыжая засмеялась, и собаки залаяли.
- Лето!
Кэт была вынуждена признать себя побеждённой.
- И что, все времена года так наступают?
Её гостья почему-то как будто обиделась.
- Ничего подобного! Я наступаю совершенно не так. А у Зимы вообще кошки!
Кэт потёрла лоб рукой. Наверное, ей всё-таки это снится.
- А как вы... наступаете?
- Вот примерно так, - она обвела рукой себя, собак, лестницу и двор.
Кэт только сейчас заметила, что они обе на улице босиком. Ну, она-то ладно, она практически только что из постели и на крыльце собственного дома...
- А Зима, значит, выводит на прогулку кошек? На шлейках?
Девушка фыркнула.
- Как же, их выведешь, пожалуй! Выпускает из дома по одной. А иногда они выбираются сами – научились двери открывать.
- То есть, Зима сначала выпускает кошек, и приходит осень? А потом она выходит сама?
- Почему она? Он.
- Он. Зима – это он. Хорошо.
Что тут было хорошего, Кэт не знала. Наверное, пора было перевести разговор на другую тему, пока она не узнала, что Земля всё же стоит на трёх китах. Или котах. Или на чём-нибудь ещё столь же антинаучном. Она сделала попытку вытащить Кейли из-за своей спины и передать законной хозяйке.
- А с ней что случилось?
- Маленькая, пугливая. Убежала невовремя, потерялась. И кажется, совсем не хочет находиться.
Кэт посмотрела на неё с надеждой.
- Я не хочу её обижать. И вас тоже. Пусть остаётся.
- Правда?
- Конечно. Только следите за ней, если не хотите везде кувшинок. Ну, мне пора.
Она поднялась, и её – теперь уже совершенно точно разноцветная – свора одновременно вскочила и снова залаяла.
- Берегите своё лето. И не пытайтесь, к примеру, вырастить землянику под снегом. В одиночку она и надорваться может.
Кэт кивнула. Они с Кейли стояли на верхней ступеньке лестницы и смотрели вслед уходящим гостям. Под босыми ногами Весны, между лужами, подёрнутыми ледком утреннего заморозка, расцветали крохотные фиалки. Кэт перевела взгляд на своё крыльцо. Сквозь доски пробивались белые, жёлтые и лиловые крокусы, такие же настойчиво-жизнерадостные, как летние собаки. Её персональный кусочек лета, между тем, преданно грел ей левую ногу, и Кэт подумала, что надо, наверное, сдвинуться с места, пока на ней тоже что-нибудь не зацвело...
22.03.2011
А это моя иллюстрация к сказке - камин наших тёзок Кэт и Кейли. А что камин похож на наш, так и тёзки похожи.
@темы: books