Из этих фотографий, в общем, понятно, на что я обрашала внимание после родов. Примерно так у меня всё в памяти и отложилось. Понятно, что многих близких мне людей, которые были со мной в это время на фото нет: сестёр, тёть и дядь, друзей... я не каталогировала. Спасибо всем, кто поддерживал меня в это время. Я не смогу сказать всем спасибо адресно, так что пусть будет так.
читать дальшеПосле родов я была в Бостоне, у родителей. Папа был в больнице, потом туда же уехала я, а в промежутке я играла с собаками и мы с Кевином съездили в Брандайз, на встречу выпускников кевинского класса. В Брандайзе много нового построили, и с моей точки зрения, не слишком удачно это у них получилось. Я даже сняла возмущённые фотографии, но потом решила, что ну их, не так это интересно.
Кейли на руках у Кевина. Мотя смотрит в зачарованном ожидании. Не знаю, уж чего она в тот момент больше хотела: обратно Кейли или тоже на ручки?
Мама с бабушкой наблюдают за играющими собаками.
"Историческая лестница", у подножья которой Кевин пригласил меня на первое свидание. Справа - здание математического факультета, дальше справа, за кадром, здание естественнонаучных факультетов, сверху библиотека, а снято это всё от дверей компьютерного здания.
Кевин и Ной, с которым они вместе учились и жили в общежитии. У Ноя есть очаровательная дочка Абигайл, а с женой он не так давно развёлся.
Кевин на выставке творчества выпускников. Кто-то из них - профессионалы, кто-то, как Кевин, любители, но на небольшую галерейку они набрали.
Кевин на выставке со своими фотографиями.
Кевин на мотоцикле. Эта фотография вырвана из контекста - они из самого-самого начала июня, первые выходные, может быть? Но куда-то её же надо выложить?
Ящерицы.
А после многочисленных госпиталей, мы все уехали из Бостона, к нам домой и на Болото, в зависимости от дня и времени недели.
Яблочная ферма неподалёку от нас. Там можно гулять с собакой, смотреть на созревающие яблоки и наблюдать небо над озером и лесом.
Кейли там нравится. Интересно, перестанут ли её пускать, когда созреют яблоки?
Яблони слева, поле справа. Поле там, по-моему, просто для красоты.
Ну, и для беготни, но вряд ли много кто это ценит.
Кевин и Кейли смотрят на луг из беседки на ферме.
Двойная радуга в моей интерпретации. Я рисовала её цветной тушью на пергаменте. Получилось плохо, в фото-интерпретации ещё хуже, но этот рисунок для меня много значит.
Плотина в городе рядом с моей клиникой. В разлив там воды до кромки, а в обычное время - ручеёк. Я давно собиралась туда заехать, но никак не попадала по пути с-работы-на-работу, а когда поехала с Кевином и Кейли - заехали. Там парк, и есть скошеный луг для прогулок и игры в гольфофрисби, столики для пикника, дорожки для прогулок и старое кладбище. А ещё там есть, конечно, доска с рассказом о том как, когда, зачем и на чьи деньги построена плотина.
Кейли знакомится с телёнком.
Это на ферме, неподалёку от моей работы. За два дня до того, как я узнала, что потеряла ребёнка, мы с папой и мамой ели там мороженое, знакомили Мотю с козлятами и кроликами и жалели, что Миссис Трюфель, породистая свинья размером с Москвич, не было в загоне. А мороженое у них, кстати, замечательно; городское ему в подмётки не годится.
Ласточка на ферме. У нас они мало где живут, но вот именно там их полно. Наверное, вьют гнёзда в амбаре.
Мотя пасётся.
Кевин пытается заманить Кейли дальше в воду. Если бы собаки писали книги, там могла бы быть такая иллюстрация... "Сказка про Водяного и Храбрую Кейли", например?
Поцелуй.
Помните скульптуру у Родена?
Мотя отдыхает на доке. Когда мы плаваем, она очень беспокоится, наблюдает, нервничает, лает и порывается спасать. А когда в воде нет людей, то док - чудесное место для отдыха душой и телом.
Недавно Кевин, прыгая с дока, опрокинул Мотю в воду. Я писала об этом? По-моему нет. Мотя выплыла, и с этого момента стала влезать в воду чаще, чем раньше, но всё равно без особой охоты. А вот Кейли, кажется, нравится плавать, а за нас она совсем не переживает.
Бурундук - частый посетитель кормушки под окном кухни. Вообще-то она построена и повешена для птиц, но бурундуки и белки так прочно оккупировали эту полезную в лесном хозяйстве вещь, что птицы пробираются туда нечасто и с трудом. Папа пытался гонять четвероногих товарищей, но бестолку.
Белка в кормушке.
Белка, спрыгнувшая с кормушки при виде меня. На Болоте живут не серые белки, которые наводняют парки и города Америки, а редкие для нас рыжие, с кисточками на ушах. Они гораздо меньше и изящнее, но кушают так же хорошо.
Синяя птица - ещё один посетитель кормушки. Качество ужасное, но другог снимка нет. После белок и бурундуков они - самые частые посетители.
Недавно мама видела чудесную сцену: в кормушке сидела белка и сбрасывала корм за кромку, вниз. Внизу корм с удовольствием подбирали две белки, три бурундука и несколько воробьёв. А ещё - мы видели в Нью-Хэмпшире коллибри, и я забыла об этом написать, а теперь вспомнила. Коллибри была зелёно-красная, очень красивая.
Гуси выгуливают гусят, и близко поэтому не подплывают даже за хлебом.
Я на озере, на прогулке в папой и собаками.
Папа.
Мотя в зарослях.
Жёлтые кувшинки.
Озеро.
Озеро в сумерках.
"Маска" в небе над Болотом.
Кейли и Мотя играют в палочку на Болоте.
Они часто в неё играет, поэтому фотографии с разным освещением. Тут Кейли украла палочку у зазевавшейся Моти, еоторая украла её у Кейли за пол-минуты до этого.
Трофейная палочка поедается.
Мотя наблюдает за поеданием.
Мотя в клевере.
Озеро с плотины в моей интерпретации.
Папа со Страшилой. Страшила сделан из сена и папиных рубашек и поставлен охранять ежевику.
Кстати, только сейчас пришло в голову: настоящий Страшила охранял пшеницу от ворон. Которые пшеницу не едят. Интересно, почему Волков так написал; неужели он не знал, что вороны хищные?
Розы на Болоте.
Дикий виноград.
Он же, выжженный мной на доске для мамы с папой.